Диалог «О религии» входит в состав первой книги трактата; разговор в нем ведут два аллегорических персонажа Радость / Радостный (Gaudium) и Разум (Ratio). По объему текст совсем небольшой. Радость произносит всего четыре реплики: Я горжусь совершенным религиозным чувством; Я посвящен в благочестивые священнодействия; Я доволен тем, что я истинно религиозен; Я стал (благодарение Богу) истинно верующим. Реплики о чувстве гордости и удовлетворения, истинности чувства веры звучат словно некие утверждения в пылу спора, своеобразный вызов. Кому - не очень ясно, поскольку Разум не полемизирует в данном (редком) случае с собеседником, а словно бы «расшифровывает» его заявления в сугубо благочестивом дидактическом ключе, разве слегка укорив за то, что тому «нравится гордиться собой».
Пафос ответов-дополнений Разума сводится к общим формулам вроде той, что христианство «лучшая и совершенная религия». Затем он кратко касается добродетелей христианина (смирение, упражнение в вере, благочестие, добрые занятия и пр.). Вторая тема - познание Бога и любовь к Богу в их соотношениях выглядит как некий краткий отклик на споры диа- дектиков-схоластов: «Недостаточно познать Бога — это доступно и демонам, ненавидящим Его. Нужны еще любовь и почитание, основанные на таких делах, которые, увы! не столь хорошо исполняются людьми, сколь хорошо они знают о них». Акцент Петрарка делает на истинности религиозного чувства. Ваш близкий человек плотно сидит на наркотиках? Обратитесь в социальный центр. Здесь проходит реабилитация наркозависимых и их полная адаптация в обществе.
Если мы обратимся к тексту диалога Петрарки, то не найдем в нем ни вдов, ни сирот, ни прямых суждений о презрении ко всему мирскому. Мы встретим лишь словосочетание «истинная религия», но в другом контексте. «Лучшая и единственная совершенная религия, — говорит Разум в ответ на слова Радости, - та, что зиждется на имени Христа и стоит на самом твердом камне; всё остальное — пустое суеверие, заблуждения и неверные пути, ведущие в тартар и к смерти, причем не временной, а вечной». И дальше идет развитие данной темы, весьма злободневной во времена Петрарки и, думается, прежде всего, связанной с исламом: тогда мусульманско-турецкий мир заявлял о себе все активнее, до Косова поля оставалось меньше двух десятилетий. Не исключено, что Петрарка мог иметь в виду и какие- то ереси.
